его не слышал, он шептал и шептал изо всех сил, стараясь высказать случайному свидетелю все, что накопилось в душе.
– Я старый слабый дурак и не смог помочь моей девочке. Но ведь я старался, залез сюда, напугал сторожа, и почти все получилось, я хотел сжечь эти чертовы бумаги в парке. Передайте ей, что я старался их уничтожить.
– Кто вас ранил, кто это был?
– Я не знаю, было темно. – Лев с трудом понимал, что говорит умирающий человек, он наклонился к его лицу. – Просто возникла темная фигура и стало так больно… Но сейчас мне так легко… Ничего больше не болит.
Глаза у старика остекленели, последний вздох вырвался из груди, и он замер.
Лев Иванович не мог шелохнуться, он протянул было руку, чтобы начать непрямой массаж сердца, но тут раздались шаги бригады «Скорой помощи».
– Эй, кто тут? Вы вызывали «Скорую помощь»? Где у вас включается свет?
Лев встал, махнул фонариком. Он молча указал на тело, сил объяснять что-либо у него не было. Он прошел в каморку сторожа, открыл там пластиковые створки щитка и нажал на клавиши по очереди. Все залы залил свет.
Когда он вернулся к кабинетам сотрудников, врач прощупывал пульс, отдавая приказания медсестре. Так вводила под бледную кожу старика иглу, рядом лежал открытый пакет со средствами перевязки.
Гуров отошел к окну и замер. Опытный оперативник видел разное в своей практике, но чужая смерть до сих пор вводила его в шок, оставляла глубокий черный след в душе.
В то время, когда полковник Гуров выслушивал последние слова умирающего Костякова, в парке произошло следующее. Стас, добравшийся до музея, успел войти в ворота и сделать пару шагов, как вдалеке раздался отчаянный женский визг. Крячко опрометью бросился на шум, в кустах в сумраке метнулась черная тень. Полковник прыгнул прямо на нее, но беглец резко изменил траекторию движения и выскользнул из захвата. Это оказался высокий мужчина крепкого телосложения, одетый во все черное; он бросился назад, снова вылетел на дорожку и ухватил визжащую женщину за волосы. В руках у него под ярким светом фонаря блеснула узкая металлическая полоска.
– А ну назад или глотку ей перережу, – угрожающе произнес неизвестный.
– Спокойно, давай договоримся, – упавший Стас медленно поднялся с земли и как ни в чем не бывало стал отряхивать брюки, а сам окинул мужскую фигуру взглядом, оценивая возможность для новой атаки. – Отпусти ее, женщина ни при чем. Как тебя зовут?
– Пошел ты, ментовской урод, свали с дороги или я ее грохну, как свинью, – огрызнулся мужчина. Он надавил ребром ножа на горло женщины так, что она захрипела.
Стас спокойно отошел в сторону, потом еще на пару шагов, пропуская вперед преступника с заложницей. Он поднял руки, чтобы показать, что у него нет оружия. У бедной сторожихи подкашивались ноги, она с трудом шла, но мужчина подталкивал ее сзади. Он развернулся спиной к выходу из парка, чтобы Стас был в поле его зрения. Медленным неуклюжим шагом парочка двинулась к кованым воротам.
На парковке раздался громкий вой сирены «Скорой помощи», преступник тихо выругался и остановился. Со стороны ворот затопали несколько пар ног; мужчина повернул голову, чтобы увидеть, кто бежит в его сторону. И этого момента Крячко хватило: в один прыжок он преодолел расстояние до парочки, выбил нож из руки мужчины и заломил ему вторую руку за спину.
Женщина с громким визгом отскочила в сторону, а потом, поняв, что преступник схвачен, бросилась колотить его кулаками по голове:
– Чтоб ты сдох, урод!
Крячко держал в захвате преступника и попытался отогнать его разъяренную жертву, чтобы та не спровоцировала новое нападение:
– Перестаньте, гражданка, остановитесь.
Подбежавшие медики тоже принялись успокаивать трясущуюся от пережитого шока заложницу. Врач уточнил:
– Где мужчина с ножевым ранением? Кто «Скорую» вызывал?
– Я не вызывал, вам туда, дальше, в музей. Там мой напарник сейчас.
Стас встревожился не на шутку: неужели пострадал Гуров и вызвал себе «Скорую помощь»? Он вытащил из куртки наручники и дернул мужчину за собой.
– Внутрь идем. – Приказал пострадавшей: – Вы тоже.
Под ярким светом фонарей он повел за собой захваченного преступника, а на расстоянии за ними следовала сторож, которая продолжала поносить своего обидчика самыми последними ругательствами.
По дороге полковник вызвал оперативную бригаду на помощь. Как он и предполагал, конец у обычного визита в музей был кровавым.
В помещении музея Стас с облегчением выдохнул, когда понял, что с напарником все в порядке, а медики склонились над телом мертвого директора музея. Он приковал захваченного мужчину к батарее и отошел в сторону к коллеге.
– Что произошло, Лев?
Гуров коротко рассказал о том, что произошло в здании музея, и спросил:
– Я так понимаю, ты поймал убийцу? – Лев Иванович всмотрелся в темную фигуру возле окна.
– Скорее всего да, мужик пытался сбежать, а когда понял, что не получится, захватил в заложницы сторожа, угрожал ножом. Приехавшие медики его отвлекли, так что мне удалось освободить женщину. Надо с ним побеседовать в уединенном месте, где можно присесть? Сюда сейчас оперативная бригада явится, осматривать место происшествия.
Врач подошел к оперативникам:
– К сожалению, спасти не смогли, боролись до последнего, но слишком обильное кровотечение. Точную причину смерти вам напишет после вскрытия патологоанатом, мы все документы оформили. На подстанцию я сообщил. Какие указания будут? Я так понимаю, мы теперь и свидетели того, как этот клоун женщину в заложницы захватил? – Медик кивнул на сторожиху, которой фельдшер делала успокоительный укол. – Нам дальше можно уезжать или остаться пока?
Лев Иванович тяжело вздохнул:
– Давайте запишу ваши данные, а завтра следователь свяжется с вами и пригласит для дачи показаний.
Отпустив медиков, Гуров отвел в сторону женщину и попросил рассказать, что произошло. Та, задыхаясь от волнения, принялась описывать свое неудачное ночное дежурство:
– Я вместо Олега Завьялова вышла, он приболел. Вот закрылась, как всегда, полы протерла, цветочки полила, сигнализацию я не включаю, не разбираюсь в этих кнопочках. Я все двери позакрывала да и спать легла. У меня будильник заведен, чтобы обход делать каждые два часа. Только задремала, как слышу шорох такой. Мне ведь рассказали, отчего Олег отсюда сбежал, как его потом в дурдом положили. Так что я побоялась идти к дверям, а лежала и слушала. Думала, может, мыши разбегались, последнее время они на чердаке завелись, каждую ночь скачут, как кони, громыхают. Ну вот, стою, слушаю, вот здесь у кабинета. Свет не стала включать, фонариком светила, а из библиотеки наш директор, Владимир Ильич, как выскочил. Глаза огромные, сам весь